Пётр любил выпить
Сохранившиеся описания петровских пьянок говорят о том, что, если царь и не был алкоголиком в строгом смысле слова, выпить он весьма любил и всех вокруг заставлял пить вместе с ним и очень много. Водка, вино, пиво — всё шло в ход и употреблялось исключительно вёдрами и бочками. Современный человек едва ли способен выпить так много, как было принято на царских пирах. В те времена жутко пьянствовали не только в России, но и по всей Европе: любой королевский двор содержал бездонные винные погреба, а подданные после обильного ужина и возлияний, как правило, изволили лежать вповалку.
Неизвестно, был ли в этом пьянстве какой-то политический резон или просто так принято было, но заморским гостям известно было, что «все дела в тех краях вершатся за бутылкой» и что отказать царю Петру в любезности с ним выпить просто невозможно.
Голова молодого ПетраКартина Сергея Кириллова
Царь всея Руси
Однако, в России, которая была по мнению европейцев «всего лишь» Московия на этот счёт были принципиально иные планы. И в 1500-1503 годах, во время русско-литовской войны, царь Иван III официально взял себе титул «государь всея Руси».
О сути, это был не просто некий «новый красивый титул», это была политическая программа, заключенная в одном словосочетании. Иван III таким образом заявлял urbi et orbi, что претендует на объединение всех русских земель, и соответственно на законность своей власти над этими землями.
Более того, именно с этого момента пропаганда Мсковии, отдельной от Руси усиливается настолько, что после заключения Брестской Унии в 1596 году даже ряд православных авторов начинают говорить о «московитах» и «русских», как о различных этносах. Но, повторимся, это был итог многолетней пропагандистской работы, целью которой было доказать, что Московские князья не имеют исторического права на власть над всеми русскими землями.
Впрочем, хоть само название «Московия» и получило широкое распространение в Европе, но оно напрямую соотносилось, как синоним «Руссии», а не как некая отдельная от Москвы территория. К примеру, австрийский дипломат Сигизмунд фон Герберштейн в XV веке прямо сообщал, что Московия – это главное государство Руссии.
Что интересно, в самой России, слово Московия получило широкое распространение только в XVIII веке, и именно в историческом контексте. Оно, например, употреблялось для обозначения «допетровской Руси», как чего-то не столь масштабного и не столь величественного, как Российская Империя Петра. То есть, снова в целях пропаганды. Ещё Московией стали назвать все тот же регион Москвы и её окрестностей.
Пётр был жесток
Как вам, возможно, известно, царь Пётр имел натянутые отношения с собственным сыном, которого подозревал в участии в заговоре против себя и в измене государству. В конце концов царевич Алексей был тайно казнён и, хотя у нас нет прямых свидетельств того, что убили царевича по прямому указу отца, Пётр неоднократно грозил смертью сыну, на тот момент находившемуся под следствием и заключённому в Петропавловской крепости. Был ли царевич казнён или просто убит кем-то из охранников тюрьмы — в любом случае ясно, что Пётр этой смерти желал.
Также сохранились свидетельства иностранных послов о личном участии царя Петра в пытках и казнях, а также о собственноручно производимом рублении голов неугодных дворян. Ещё известно, что в ночь стрелецкой казни, после того как был подавлен бунт, царь Пётр лично занялся истреблением восставших, в ярости скача на коне по Красной площади и рубя саблей без разбору.
Пётр I допрашивает царевича Алексея Петровича в ПетергофеКартина Николая Ге
Пётр любил работать руками
На руках царя были трудовые мозоли, которыми он страшно гордился. Царь не только не гнушался тяжёлого труда, но и владел множеством ремёсел, постоянно обучаясь новым профессиям. Он плотничал и столярничал, участвовал в постройке кораблей и возведении Санкт-Петербурга, высаживал деревья в саду, пилил, строгал, шкурил, красил, копал, таскал гружёные тачки, вязал узлы на корабельных верфях и всё это — под руководством иностранных, чаще всего немецких и голландских, мастеров, специально для этого выписанных из других стран.
Пётр никогда не упускал возможности научиться новому и дотошно входил во все детали дела. А работу на токарном станке вообще почитал любимейшим хобби — впрочем, тогда в Европе это было модно.
Пётр Великий в Голландии. Амстердам, верфи Ост-Индской КомпанииКартина Мстислава Валериановича Добужинского
Когда произошел перенос столицы?
Город на Неве в сознании Петра стал столицей в самом начале его строительства. Уже в 1704 году царь в письме Меншикову с Олонецкой верфи писал: «Мы чаем кончая во втором или третьем числе будущего месяца отсель поехать, и чаем, аще бог изволит, в три дни или четыре быть в столицу (Питербурх)».
Во многих источниках перенос столицы из Москвы в Санкт-Петербург датируют 1712 годом: именно к этому году в северную столицу перебирается царский двор, высшие чиновники и сенаторы, а также некоторые государственные службы и иностранные посольства.
Интересно, что перенос столицы на Неву состоялся в то время, когда формально эти земли России не принадлежали.
Пётр верил в Бога, но недолюбливал церковь и попов
Пётр не только равнодушно и непочтительно относился к религиозным требованиям, нормам, служениям и обрядам, но и высмеивал их: например, организовал «Всепьянейший собор», на котором он и его придворные пародировали попов и предавались грубым и даже стыдным развлечениям. Кроме того, Пётр ненавидел патриарха, причём до такой степени, что вовсе упразднил эту должность, проведя церковную реформу и поставив во главе русской православной церкви не одного человека, а Духовную коллегию, члены которой были обязаны принимать решения сообща.
Впрочем, нет сомнения, что в Бога царь Пётр верил истово и собственную власть считал санкционированной свыше. Царь — наместник Бога на Земле, и его задача — ярым служением Отечеству доказать преданность Отцу небесному. Такая позиция переплетается, в том числе, с пиетизмом — самым «модным» на тот момент ответвлением протестантской религии, широко распространённой в Европе.
Пётр I в иноземном наряде перед матерью своей царицей Натальей, патриархом Андрианом и учителем ЗотовымКартина Николая Неврева
Пётр любил Россию, но недолюбливал Москву
Разумеется, причина строительства Санкт-Петербурга и переноса столицы в него, была, в первую очередь, экономическая, но у царя были и личные счёты с бывшей столицей России. Его приход к власти сопровождался заговором и бунтом, организованным его старшей сестрой Софьей Алексеевной, дочерью его отца от первого брака, с целью захвата власти. Будущий царь, которому на тот момент было всего десять лет, испытал страшный ужас в ночь, когда поднялся бунт, и очень боялся за свою жизнь.
Пережив этот страх, Пётр до конца жизни недолюбливал Москву и Красную площадь, которая, помимо прочего, ассоциировалась у него со старым порядком и правлением бояр — всего того, что он ненавидел, и с чем во всё время собственного царствования боролся изо всех сил.
Утро стрелецкой казниКартина Василия Ивановича Сурикова
Еще:
- Яков Брюс — чернокнижник-математик на службе Петра I
- Подводная лодка Петра I
- Ломоносов — сын Петра I?
- Семь вёдер пива — прибавка к жалованью матросов при Петре
Пётр I
Но вернемся к Петру, и в 1721 год. В этом году царь Пётр стал Императором Всероссийским. Стал он им не просто так, а в контексте того, что 30 августа 1721 года по старому стилю между Россией и Швецией был заключён Ништадтский мирный договор, по которому наша страна получала выход к Балтийскому морю и территории Ингрии, часть Карелии, Эстляндию и Лифляндию.
В общем, это и было тем самым «окном в Европу», которое сделало Россию уже одной из европейских сверхдержав того времени. И логично повышало статус русского царя до всероссийского Императора, что Петр и подчеркнул, изменив свой титул.
При этом известно, что российские дипломаты со времени Петра активно боролись с «двойным названием» нашего государства, донося до европейцев, что употребление термина Московия по отношению к России неправомочно, что Московия – это только малая часть огромной страны.
Но в силу того, что пропагандистские мифы – оружие универсальное и внеисторическое, периодически кто-нибудь вспоминает эту историю и интерпретирует её таким образом, что «до Петра никакой России не было, а если и была, то вне пределов Московии».
Но, как мы видим, и русские, и многие европейцы никогда не делали «Московию» отдельным государственным и этническим образованием, а считали её либо частью Руси, либо же синонимом названия нашей страны.
.
Столица или резиденция?
На изданном при жизни Петра I плане Петербурга стоит обозначение «Russischen Haupt-Residenz und See Stadt». Это дало повод некоторым исследователям считать Петербург 1710–20-х гг. не столицей, а «Главной Резиденцией» царского двора. Слова Петра, написанные в шуточной форме князю Ромодановскому по случаю Полтавской победы косвенно подтверждают эту гипотезу: «Ныне уже без сумнения желание вашего величества еже резиденцию вам иметь в Петербурхе, совершилось через сей упадок конечной неприятеля».
Действительно, первое время функции двух главных городов России были разделены.
«Московская губерния. Москва сталица Российская. Санкт-Петербурхская губерния. В Санкт-Петербурхе в резиденции Российской», – такая запись в 1727 году появилась в статистическом сочинении обер-секретаря Сената Ивана Кирилова.
Московия
Дабы понять, при чем тут Пётр I, что и куда он переименовал, нужно обратиться сначала к самому термину «Московия». Изначально название Московия употреблялось западными историками и географами для обозначения Москвы и княжества Московского с XV века. Употреблялся этот термин параллельно с названиями «Рутения», «Руссия» или «Русь», и не имел негативного оттенка.
Например, в XVI веке, католический кардинал и историк Чезаре Баронио писал: «Московия получила своё наименование по названию реки и расположенной на ней столице, являясь частью Руссии», а немецкий историк XVII века, Георг Хорн указывал: «московиты суть русские, лишь именуемые так по названию столицы их государства».
Такие пояснения требовались в первую очередь европейцам, чтобы избежать политической путаницы, поскольку очень быстро «Московия» стала использоваться в качестве пропагандистского названия. И усилия к распространению данного названия приложила польско-литовская пропаганда.
Дело в том, что часть русских земель с XIII-XIV веков находилась в составе Королевства Польского и Великого Княжества Литовского. На польских картах они были обозначены как «Русское воеводство» со столицей во Львове и, по мнению поляков, никакого отношения к Москве эти территории теперь не имели отношения и иметь не могли.
Москва, и снова Петербург
В 1727 году при Петре II Москва снова, хотя и ненадолго стала главным городом страны. Александр Меншиков, являвшийся при малолетнем императоре регентом впал в немилость промосковскому боярству и был отправлен в ссылку. В это же время в Новодевичьем монастыре была заточена единственная живая родственница Петра II его бабушка Евдокия Лопухина, что и подтолкнуло царя к переезду в Москву, которая на 3 года вернула себе звание столицы.
После смерти Петра II Петербург продолжал некоторое время оставаться резиденцией, но с 1737 года на планах он уже обозначается как столичный город. Окончательная смена статуса Санкт-Петербурга связана с Анной Иоановной, для которой Москва была небезопасным местом.
Судьбоносное решение
Для Петра I решение о переносе столицы было отнюдь не праздной прихотью. На то имелось несколько причин, и одна из них заключалась в специфическом отношении Петра к Первопрестольной. «Пётр не любил Москвы, – писал Пушкин, – где на каждом шагу встречал воспоминания мятежей и казней, закоренелую старину и упрямое сопротивление суеверия и предрассудков».
Страстью молодого царя были корабли, и «сухопутная» Москва не позволяла воплотиться его грандиозным планам по строительству и развитию флота.
Петру нужна была резиденция на морском побережье. Однако не только резиденция, но и столица – «чтобы гости из других стран могли приплывать к царю по морю, а не преодолевать опасную дорогу до Москвы».